Почему некоторые ноты гармонично звучат вместе?
Нейропсихолог Марина Корсакова-Крейн об обертоновой серии, Пифагорейских интервалах и мелодическом мышлении
Разговор о музыке, как правило, сводится к двум противоречивым определениям: «музыка — это вычисления не подозревающего об этих вычислениях ума» (Лейбниц) и «музыка — это язык эмоций». И оба определения правы! Музыка состоит из элементов, искусные последовательности которых воздействуют на наше настроение и мысли. Причем сами по себе мелодические элементы различаются по «приятности» воздействия. Эта акустическая «приятность» легко поддается анализу и объяснению, в то время как пути воздействия музыки на нашу душу с научной точки зрения все еще неясны.
Мы воспринимаем (сознательно) всякий одиночный музыкальный звук как «частицу». Но на самом деле любой естественный звук содержит в себе длиннющий аккорд — обертоновую серию. Например, когда звучащая струна вибрирует, мы можем видеть рождение этого аккорда, поскольку вибрация происходит от деления струны на 2, 3, 4, 5… и т. д. частей. С каждым делением производится тихий призвук — обертон. Если мы присмотримся к обертоновой серии, то обнаружим, что самые первые сильные обертоны образуют знаменитые Пифагорейские интервалы, известные с Античности как консонантные, то есть приятные для слуха. Важно то, что тона Пифагорейских интервалов — «близкие родственники» по обертоновой серии (то есть они обладают общей «громкой» спектральной информацией). Скорее всего, нашей системе слуха требуется меньше энергии на обработку таких сочетаний звуков, и это объясняет не только «приятность», но и отсутствие напряженности в звуках консонантных интервалов по сравнению с напряженными диссонансами. Я называю эту особенность «Законом Лености»: чем меньше нейронных затрат на обработку звукового сочетания, тем приятнее оно звучит. В этом смысле гармоничные Пифагорейские интервалы служат артистическими универсалами для других, менее консонантных сочетаний звуков.
Конечно же, Пифагорейские интервалы сами по себе еще не музыка: мелодическое мышление вспыхивает, когда наш разум следует за искусным чередованием напряженных и ненапряженных мелодических элементов. Но искусность игры со звучащим временем — это уже магия музыки, ее способность передать логику эмоции и контур мысли.
